Как становятся командой? [статья Л. Рона Хаббарда]

«Вы набираете команду, и у вас есть необходимое число людей, необходимое число матросов, и все они находятся на своих местах, и все они знают, кем они являются на корабле, и все они были обучены выполнять свои обязанности — и ничего не работает. Это так интересно. Ничего не работает. Нет более кошмарного кошмара, чем ввод корабля в строй с новым экипажем на борту. Поскольку в течение первого месяца, двух или даже трёх месяцев находишься в таком положении, когда не знаешь, то ли орудия свалятся за борт, то ли киль вдруг окажется в дымовой трубе. Просто не знаешь.

Создаётся впечатление, что запасы никогда не попадают на борт, а топливо никогда не поступает беспрепятственно к двигателям или горелкам. Кажется, что на корабле вообще ничего не происходит. Просто ничего не происходит! Кроме какого-то замешательства. Какого-то необъяснимого замешательства.

А затем в один прекрасный день этот корабль выходит в море и попадает в сильнейший шторм. И бушует шторм силой в 8, 9, 10 баллов, море неистовствует, и огромные волны накатываются на корабль со всех сторон; и каждый человек привязан, а внизу в машинном отделении люди бьются над тем, чтобы гребные винты продолжали вращаться, а вода в трюме плещется вовсю, и кто-то забыл закрыть кингстон*. И в следующий момент они все наказаны за свои упущения.

Но, так или иначе, они удержали корабль наплаву. Так или иначе, они удержали корабль наплаву. Затем шторм ослабевает. И по какой-то странной причине теперь у вас есть корабль. Это известный факт. Я хочу сказать, что множество людей, которые были моряками, могли бы рассказать вам об этом.

Это справедливо и в отношении экипажа самолёта. Это справедливо и в отношении роты солдат. На самом деле вы не увидите сплоченной организации до тех пор, пока она не пройдёт через суровые испытания, и после этого вы увидите сплочённую организацию.

Причины того, что коммерческую организацию так трудно удерживать вместе как группу и что кодексы, по которым она работает, так часто нарушаются, сводятся исключительно к тому, что никто не бьёт организацию. Бьют босса, бьют бухгалтера, бьют кого-то ещё, но вы никогда не слышите ударов, от которых содрогалось бы всё здание. Здесь нет хоть сколько-нибудь значительной опасности, которая угрожала бы всем.

Её можно было бы создать. Если бы руководитель, вместо того чтобы принимать весь удар на себя каждый раз, когда он получает недоброжелательное письмо, собирал бы всех сотрудников вместе и читал бы им это письмо, и у них была бы возможность выяснить, что происходит, и узнать, что в данном случае попадает под удар или что в данном случае не попадает под удар, то могла бы получиться спаянная группа и спаянная организация. В противном случае — нет.

Что это? Они почувствовали необходимость выживать, и к этому всё и сводится. Группа становится группой, когда её члены, все вместе, почувствовали необходимость выживать. И это даёт вам очень сильную группу.

Команда корабля, впервые вступающая в бой, делает это, имея набор разрозненных соглашений. У неё нет морального кодекса, у неё нет ничего. Почему? Потому что никто не видит вообще никакой необходимости выживать. А затем ей дают жару. Они не закрыли кингстон, они забыли проверить снарядный элеватор**, и на корабле не было сделано множество других вещей. И все эти грехи, совершённые членами группы, начинают их же изобличать. И эти люди внезапно говорят: «Мы должны выжить, и нам придётся засучить рукава». И вот всё кончилось, и, как это ни странно, они все стали друзьями. Они вместе пережили нечто значительное, и теперь они друзья. И их дружба проявляется как таковая — дружба крепко сплочённой группы, у которой есть свои традиции и правила поведения.

Вы обнаружите, что члены команды любого корабля, которые долгое время были вместе вдали от других людей под любым — даже посредственным… команда корабля создаётся не благодаря руководству, а благодаря отсутствию вмешательства со стороны руководства. И вы обнаружите, что эти люди создадут свою собственную цивилизацию. У них свои собственные шутки. Вы будете идти по палубе чужого корабля в каком-нибудь порту, и внезапно кто-нибудь повернётся и скажет… он будет смотреть на другой маленький корабль или на что-то вроде этого, и он скажет: «Идёт задрав нос». И все члены команды поблизости от него просто покатятся со смеху, понимаете?

«Почему задрав нос?» Вы посторонний. Вы не знаете, о чём он говорил.

На корабле что-то произошло, или кому-то повесили лапшу на уши, и он из-за этого попал в какую-нибудь странную ситуацию, и всё это каким-то образом крутилось вокруг этой шутки «идёт задрав нос», и все знают эту шутку, но посторонний её не знает. Что ж, это является частью их цивилизации в той же мере, как и то, что все члены команды корабля знают, что когда вы спускаетесь по некоему определённому трапу и открываете некую определённую водонепроницаемую дверь, то вам лучше убрать пальцы к чёртовой матери, потому что дверь неизбежно захлопнется. Они все это знают, но вы посторонний, и вы этого не знаете, и поэтому вам прищемляет пальцы. Но у них есть целая технология, и это всего лишь группа людей, работающих с одним и тем же оборудованием.

Буровая установка, работающая где-нибудь посреди Техаса или установленная на платформе в Мексиканском заливе, что-то вроде этого… команда, обслуживающая это оборудование, после того как она пройдёт через определённые испытания, сплачивается и становится группой. И у них есть моральные нормы, которые отличаются от моральных норм, существующих в других местах. Они разные в различных местах. Но есть определённый принцип, который присутствует в каждом случае. И основным здесь является то, что вы не должны вредить выживанию вашего товарища по группе, – это общий знаменатель нарушения. И это же, кстати, также является общим знаменателем кодекса вообще: твои действия не должны вредить выживанию отдельного члена группы.»

Из лекции от 4 октября 1961 года

*Кингстон: клапан, закрывающий отверстие в подводной части судна.

**Снарядный элеватор: подъёмное устройство для подачи снарядов из хранилища к орудиям.